Ольга Курлаева одна из тех журналистов, которые сегодня работают в «красной зоне». При этом она известна как автор актуальных репортажей на международные темы и фильмов, в которых поднимаются проблемы из самых разных регионов России.
С Ольгой Курлаевой беседовал Валерий Леонов
— Вы снимаете много проблемных, актуальных для нашей страны репортажей. А какова их результативность?
— Мы не просто снимаем. Когда делаешь проблемный репортаж, особенно о жизни простых людей, всегда надеешься, что о проблеме не только узнает большое количество людей, но и будут какие-то последствия, в идеале — затронутая проблема будет решена. Именно для этого нужна журналистика, во всяком случае, как я это понимаю для себя…
— Можете привести какой-то пример?
— Репортаж о строительстве завода по розливу байкальской воды в водоохранной зоне — там, где «краснокнижные» птицы останавливаются во время перелета.
Ольга Курлаева. Байкал
Пожалуй, это один из самых ярких примеров, когда журналистика сработала. Мы рассказали об этом «заводе», который местные власти преподносили как великолепный международный инвестиционный проект, но на самом деле, он оказался филькиной грамотой, абсолютной пустышкой. С его помощью просто отмывали деньги. Вместо иностранных инвесторов в несостоявшемся проекте участвовали мошенники, которые до этого занимались контрабандой леса. Надо сказать, что сил и труда в это расследование мы вложили много. Несколько раз снимали, нам ставили всяческие препоны, местная власть противодействовала, но результатом мы довольны — завод закрыли.
— В чем выражается противодействие? Справляетесь с этим самостоятельно или Вам кто-то помогает?
— Помощь бывает только от федеральных структур — мы плотно работаем с прокуратурой, со Следственным комитетом. Другие организации, которые так или иначе связаны с властью на местах, с местными князьками, как правило, защищают их интересы. Открыто мешать нашей работе они не могут, потому что это противоречит закону о СМИ, но и не помогают. Могу по памяти зачитать потрясающую отписку на нашу просьбу оказать содействие в съёмке документального фильма о контрабанде леса и о черных лесорубах в Иркутской области. Местное МВД ответило: «Мы очень заботимся о здоровье ваших сотрудников. На улице холодно, давайте позже, а то вдруг и они, и мы замерзнем». Действительно, было очень холодно — до -50 градусов. Но в это время идет самый распил леса, потому что он сухой, морозный, зимники хорошо стоят (автомобильные дороги, эксплуатация которых возможна только в зимних условиях, при минусовой температуре — ред.), то есть катай – не хочу. Мне тогда хотелось сказать: «Знаете, зимой холодно, ночью темно и страшно, а по выходным выходные». Они делали все, чтобы абстрагироваться и не работать с нами. Естественно, как мы потом выяснили, местные правоохранители вот так отстаивали интересы своего губернатора.
— И чем закончилось?
— Сняли. Он сам ушел в отставку, господин Левченко — теперь экс-губернатор Иркутской области. Реальную помощь в наших расследованиях оказывают коллеги-журналисты из регионов, которые очень радуются приезду федералов, потому что проблему можно вынести на федеральный уровень и наконец-то раскачать ситуацию для её решения. Они мгновенно включаются, помогают, дают информацию, нужные контакты. Очень быстро и легко работать на местах в этом плане.
Ольга Курлаева
— Народ как реагирует?
— Народ в приезжих, в московских журналистах видит последнюю инстанцию. Когда мы снимали фильм про хозяев тайги, познакомились с тофаларами — это самый малочисленный народ севера. До них только на вертолете можно добраться. Так вот, после известного затопления нескольких районов Иркутской области, местные власти решили проложить дорогу через кедровник тофаларов. То есть под шумок хотели спилить практически весь лес. Дорога через кедровник шириной 40 метров! Это кощунство! При этом проект был подписан и согласован. Я встречалась с этими лесорубами, возмущалась — «Вы что делаете? Это как называется?». А они меня всячески убеждали, какой прекрасный человек их начальник. Я говорю: «Прекрасный человек вырубил весь лес в округе, а теперь ему его просто не хватает». Кстати, этот человек был председателем местной Думы. Совмещал приятное с властью, что называется.
— Можете его назвать?
— Да, это Валерий Заречный — владелец самой большой, «градообразующей» лесопилки в Нижнеудинском районе. Её здесь называют «Заречка».
— Не боитесь за героев фильмов, которые открыто выступили на Вашей стороне. Ведь Вы уехали, а они остались?..
— Со всеми героями, которые участвовали в наших фильмах, мы на связи. Отлеживаем, чтобы у них не было ненужных последствий от сотрудничества с нами, нападок. Я от них тоже не застрахована. Например, после «иркутского дела» пресс-служба губернатора организовала «ботоферму». То есть они создали в соцсетях большое количество ботов, которые набрасывались на того или другого неугодного журналиста, чиновника, неважно кого… На меня просто лили грязь — что делаю заказные сюжеты, что проплаченная, что зарплата у меня полмиллиона, больше чем у губернатора. К этому я уже привыкла. В случае с иркутским губернатором «ботоферму» с помощью Прокуратуры удалось разоблачить и установить владельцев фейковых аккаунтов.
На самом деле, когда начинается подобная атака, это очень хорошо — значит репортаж достиг адресата, попал в цель, кто-то сильно обиделся и испугался. Это важный маркер.
— А Вы не боитесь?
— Я стараюсь не реагировать на атакующих, а просто баню их. Другое дело, когда идет агрессивная атака на моих друзей и родственников. Приходится объяснять, что это безобидные тролли, они так на хлебушек зарабатывают и не надо бояться ни за себя, ни за меня.
Ольга Курлаева
Кстати, услугами ботов очень любят пользоваться и коммерсанты. После одного из моих проблемных репортажей о фирме Олега Зубкова — Парк львов «Тайган» в Крыму, с одноразовых фейковых аккаунтов в адрес моих близких посыпались оскорбления и угрозы. Даже моего отца достали в «Одноклассниках» и начали угрожать дочери. Явно перегнули палку… Конечно, мы не можем утверждать, что заказчиком этой кампании является сам Олег Зубков, но исполнители прикрываются его именем.
— Какие-то последствия такой деятельности для них есть?
— Они будут. Работает Прокуратура, естественно. Мы не ведем войну ни с кем. Если вас что-то не устроило в том или ином репортаже, господа, есть суд. Не общественная приемная, не кружок по интересам из двух человек, не некоммерческое партнерство, коих только в одном Крыму 39… Есть официальные государственные структуры – разбирайтесь там.
— Ваши планы?
— Сейчас же у нас карантин. Для нас — полевиков, журналистов-репортеров, достаточно болезненная ситуация. Невозможно вырваться за пределы города, пределы области. Потому что одно дело позвонить по телефону, собрать информацию, а другое – приехать на место, разобраться, пощупать все своими руками и сделать репортаж вживую.
Я хочу поехать на Донбасс, потому что там сейчас очень плохо. Я вижу, что происходит. Если уж в центре Горловки ранило Главу администрации Ивана Приходько… Он получил седьмое ранение! Очень хочется съездить туда, очень хочется поговорить с героями. Им нужна наша помощь.
Опять-таки, хочу уехать в Иркутск, потому что там годовщина после потопа. Посмотреть, что стало с героями, которых мы снимали. Получили ли люди дома, переехали или нет. Какая ещё нужна им помощь.
Ольга Курлаева в «красной зоне»
Хочется съездить в Крым и заняться темой крымской воды, которой там не хватает для сельскохозяйственных нужд. На этом очень сильно спекулируют. Для меня тема не новая, я в ней разбираюсь, знаю проблему изнутри. Чтобы прекратить эти спекуляции – нужно съездить и поработать, разъяснить, рассказать.
Ну а пока делаем репортажи из «красной зоны» COVID-отделений инфекционных больниц. Вокруг этой темы много информационного шума. Наша задача – показать правду такой, какая она есть…
— Действенную правду. Судя по Вашему рассказу, четвертая власть всё-таки работает…
— Работает. Были моменты, когда материал не выходил в эфир в силу ряда политических причин. Не из-за того, что материал плохой, а из-за того, что не его время. Очень тяжело, когда материал не увидел эфира, когда люди ждут, они на тебя надеются, они тебе верят, они тебе рассказывают, как последней инстанции. При этом, понимая, какие будут для них тяжелые последствия. Вы произнесли эту замечательную фразу: «Вы уедете, а мы здесь останемся», и задача репортера – не навредить, как и врача. Либо защитить, если они тебе позвонили и сказали: «На нас начали давить». Людей надо защищать, потому что мы ответственны за них.
— Ольга, спасибо! Мы верим в Вас! Желаем удачи и надеемся встретиться осенью на фестивале «Евразия.DOC».
Ольга Курлаева
