Кинодокументалист Максим Кузнецов дважды лауреат Фестиваля документального кино «Евразия.DOC». Два его документальных фильма — «Мы в садовника играли…» и «Полководец» были представлены в Программах Фестиваля 2020 и 2021 года.
На круглых столах кинофорума, посвященных Великой Отечественной войне, кинорежиссер неоднократно выступал в качестве эксперта, так как его творчество неразрывно связано с данной темой.
Отмечая десятилетний юбилей своего кинопроекта «По дорогам и бездорожью истории», Максим Кузнецов ответил на несколько наших вопросов.
— Максим, несколько слов о Вашем проекте…
— Наш кинопроект «По дорогам и бездорожью истории» начинался с путешествия — как приключение на автомобилях. Постепенно, когда я стал более серьезно заниматься документальным кино, появилась тема войны, она близка мне с детства.
— Плоды Вашей десятилетней работы — замечательные документальные фильмы, большинство которых объединяет тема истории Великой Отечественной войны. Но юбилейный фильм «Дорогой дружбы народов», который вы показали сегодня, «мирный»?
— Да. Хотя не могу сказать, что это юбилейный фильм. Скорее, он был подготовлен к юбилею. В этой картине мы показали шесть республик бывшего Советского Союза, включая Россию и республики Средней Азии. Но тема Великой Отечественной там всё равно звучит. Мы, конечно, не могли её обойти.
Кино-путешествие начинается в Волгограде и заканчивается там же — ночной сценой на Мамаевом кургане. География съёмок: Поволжье, затем — Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Правда, из-за закрытия границ мы не смогли побывать во всех местах, которые запланировали. Видеоматериалы из Казахстана, по нашему заданию, сделали и прислали нам местные коллеги.
В первую очередь, мы смотрели на архитектурные, исторические и природные красоты. Открывали для себя, в чем-то заново, уже подзабытые с советских времен республики. В свое время мы немножко подсмеивались, когда по «Маяку» или еще где-то звучала национальная музыка окраин, когда к нам приезжали коллективы, на которые иногда нас насильно водили, чтобы смотреть их танцы и слушать песни. Печатали книжки, сказки, былины этих народов. Сейчас этого всего почти не стало. Во всяком случае, специально никто молодёжь к этому не подвигает. И к стыду своему, мы — люди старшего поколения, немножко стали всё это забывать. Тема Америки, Украины заслонили собой всё…
Интересно было на жизнь людей посмотреть — как изменились эти республики, в каком направлении пошли после распада Советского Союза, что осталось от общей истории.
— Фильм «Дорогой дружбы народов» носит законченный характер или это тема с продолжением?
— Законченный фильм. Но, может быть, и по другим республикам пройдем. Это на дальний прицел… Интересно, например, Прибалтику посмотреть. Я понимаю, там изменения более радикальные и надо быть к этому готовыми не только с технической точки зрения, чтобы снимать, но и морально, чтобы воспринять то, что мы увидим. А результаты там, насколько мне известно, разные. В том числе, по разному сейчас у прибалтийских стран и отношения с Россией складываются. Что ещё там произойдёт?..
— Сквозная тема, которая так или иначе проходит через все Ваши картины, — это война. Поделитесь секретом — как Вы находите уникальные архивные фото- и видеоматериалы времён Великой Отечественной войны? В Ваших картинах их немало. Казалось бы, все военные архивы уже «перерыты»…
— Не могу сказать, что я знаю какие-то особенные места. Естественно, пользуюсь архивом кинофотодокументов в Красногорске. В свое время, когда делал фильм «Чума. Хроника Третьего рейха», понял, что основная часть немецкой трофейной кинохроники хранится в Госфильмофонде в Белых Столбах, оттуда очень много брал.
Есть ещё музейные архивы Смоленска, Волгограда… Для своих фильмов я использовал фотоматериалы порядка пятнадцати музеев. Находишь фото, списываешься, получаешь разрешение их использовать.
Иногда, при работе с кинохроникой, мне интересно находить не готовые сюжеты, а какие-то несмонтированные материалы, помеченные в каталогах — «съемка сделана там-то, тогда-то», но ещё нигде не использованные. Например, в фильме «Мы в садовника играли» мне очень нужно было найти военную кинохронику с санитарным поездом. Нигде не мог найти! В конце концов, нашел в Красногорском архиве несмонтированные кадры — просто куски отснятой хроники, но её не использовали нигде до этого. Когда такие вещи находишь!..
Во время производства картины «Писательская рота», я также нашел уникальные кадры, по-моему, нигде ранее не использованные — первые немецкие военнопленные в июне 1941 года. Это были сбитые немецкие лётчики, которых куда-то везут через русскую деревню, жители которой с интересом их рассматривают, поят молоком, дают закурить и пытаются заговорить. Просто ещё не понимали, что начинается жестокая война, в которой погибнут десятки миллионов человек. Это очень интересные кадры!
Среди найденного мною, были кадры, на которых целые эшелоны с немецкими военнопленными в начале войны следуют в наш тыл. Это очень сильно отличается от тех стереотипов, которые нам навязывали в течение последних трёх десятилетий. Дескать, Красная Армия отступала чуть ли не до Москвы, просто бежала. Это не совсем так. Были жестокие бои и сражения.
— В предыдущем интервью на страницах портала Вы рассказывали о своих планах производства документальной трилогии о Русском Севере. Они реализованы?
— Да. В этом году я завершил монтаж третьего фильма «К скалистым вернусь берегам». На Север пока не планируем возвращаться. Новой темы не вижу. Однако, наши путешественники бредят Севером и при первой же возможности готовы туда ехать.
— А какие темы Вам интересны?
— Я уже два года вместе с коллегой — профессором архитектуры Марией Романовой, разрабатываю идею фильма под рабочим названием «Москва-Париж». Это картина об архитектуре двух городов, если хотите, об их истории — как она отражалась в архитектурных стилях, а они у двух столиц во многом схожи. Московская архитектура на протяжении целой исторической эпохи связана с парижской — где-то копирует её, а где-то опережает.
История — это не только здания и сооружения разных эпох, но прежде всего люди, которые в них жили. Что с ними случалось на пороге этих домов?.. Но и сами дома под воздействием каких-то исторических потрясений или естественного хода истории менялись. Как изменилась архитектура Москва буквально на наших глазах, это особенно заметно! В лучшую, в худшую сторону — отдельный предмет разговора. Всё ли старое нужно пускать под нож? Может быть к чему-то надо более бережно относиться, сохранять и просто приспосабливать к новой жизни, обновлять. Знаете, как старый комод… Его можно выкинуть, а можно почистить, покрыть лаком и поставить в доме на почетное место.
Другая, достаточно сложная тема, над которой я сейчас работаю, — тема гастарбайтеров. Я делаю фильм об этих людях. Здесь их у нас много, соответственно, много и проблем — как у них, так и у принимающей стороны. Государство не всегда понимает, как решать эти проблемы… Пробую разобраться. Думаю, закончу фильм в феврале, может быть в марте.
Записал Валерий Леонов
