На данный момент статистика фестиваля «Евразия.DOC» такова: 9 стран-участников, 152 поданных заявки и 28 отобранных работ. Мы задали несколько вопросов председателю жюри, мэтру современной российской журналистики, декану Высшей школы телевидения МГУ Виталию Третьякову.
— Виталий Товиевич, Вы во второй раз возглавляете жюри фестиваля «Евразия.DOC», как Вы себя чувствуете в этой роли?
— Нормально. Недавно вернулся с Севастопольского фестиваля документальных фильмов и телепрограмм «Победили вместе», там я тоже возглавляю жюри одного из конкурсов — конкурса киношкол. Так что для меня это не является чем-то новым.
— Я помню ваш учебник по журналистике — и до сих пор он один из лучших для практики. Но с вашим учебником по документалистике я не знакома…
— Во-первых, документалистика похожа на журналистику. Во-вторых, я работаю с документалистикой — возглавляю факультет телевидения, и неизбежно наши студенты снимают не только классические репортажи, но и нечто большее, что перерастает либо в длинный репортаж, либо в то, что можно назвать документальным фильмом. Также мы оцениваем работы на защите дипломов. И в книге «Теория телевидения», естественно, я разбираю взаимодействие кино художественного, кино документального и того, что называется телевидением — как некоего видео продукта.
— Тогда какими критериями лично Вы будете руководствоваться при выборе победителей?
— Я всегда говорю публично очевидные для меня вещи и на этом же настаиваю в закрытых разговорах: фестивалей и конкурсов — международных, всероссийских, специфических — очень много. И задача каждого фестиваля — закрепиться на фестивальном рынке.
Фестивалю «Евразия.DOC» всего 5 лет — он еще очень молодой.
Вторая задача — войти в число самых уважаемых и престижных в данной сфере творческих конкурсов.
— И как этого добиться?
— Что помогает достижению этой цели больше всего? Конечно, финансы, приглашенные звезды, церемония открытия-закрытия, банкет. Но если при этом общий уровень работ низкий, а тем более, если награжденные работы вызывают скепсис как у профессионалов, так и у обычных зрителей, то это — верная дорога к тому, чтобы фестиваль угробить. Поэтому главная задача жюри — отметить такие работы, чтобы все и любящие, и не любящие этот фестиваль сказали: да, это честный выбор, и спорить с ним невозможно.
Я оценивают работы по принципу — производит фильм на тебя впечатление или нет? Дело даже не в профессионализме — можно играть монтажом и длинным кадром сколько угодно, и это будет казаться кому-то интересным. Но, если при этом смотреть фильм невозможно, и тебе самому не интересно, то давать фильму высокую оценку бессмысленно. Экранное искусство все-таки предназначено для зрителя.
Второе. Поскольку этот фестиваль ориентирован на документальное кино, то, конечно, важен такой критерий, как актуальность и острота показываемой проблемы, честность ее показа — для журналистики вещи очевидные, но в наше время, когда нарастает пропагаднистская фейковость, это особенно важно.
И, естественно, такой критерий, как необычность: когда никто эту тему не поднимал, никто этим человеком не интересовался, нам о нем впервые рассказали… В общем, неожиданность. Поскольку в таких фестивалях, как правило, участвует много молодежи, то не все они обладают достаточными финансовыми ресурсами, чтобы снять что-то чрезвычайно оригинальное. И поэтому делают много фильмов на банальные темы и с банальными героями, к числу которых относятся дети, сельская жизни в отдаленных аулах Средней Азии и старики. Темы, которые находятся под рукой. Это не запрещено, но настоящий художник всякий раз находит новую тему: обнаженное женское тело, как известно, ваяют и рисуют с античных времен, но и в этой банальной, казалось бы, тематике один сделает так, что невозможно оторваться, а другой …
— Не могу не спросить, какая документалистика Вам нравится?
— Я придерживаюсь ретроградных взглядов. Меня не впечатляют возможности современного кино. В частности, компьютерная графика, которая фактически искажает реальность. Документальное кино — это максимум правды жизни, показанной так, как раньше на нее никто не смотрел. Я смотрю на документальное кино как на то, что призвано показать человека, событие или мир максимально близко к реальности. Правда характеров нужна, как говорил полотер Басов из фильма «Я шагаю по Москве».
— Мне на ум приходит только Ромм или Лени Рифеншталь…
— Да, все кино субъективно, это понятно… В том числе, оно субъективно и в трактовке того, что происходило в жизни. Но опять же, одни показывают происходящее тенденциозно, другие все-таки демонстрируют эту правду характеров.
— Из прошлогодней линейки фильмов Вам какой-то особенно запомнился? Назовете?
— Назову, — «Знаешь, мама, где я был?». Правда, это фильм не совсем в фестивальном формате, но у него документальная основа — я его отметил своей премией как председатель жюри. Полумультфильм, который рисовал сын Резо Габриадзе — история его семьи, сталинское время.
— Из 28 отобранных работ — больше всего фильмов из России. На ваш взгляд, это — хорошо или плохо?
— Все-таки фестиваль — задумка как России, так и соседней Белоруссии. И это — неизбежно, что российских участников всегда больше. Но всегда очень много фильмов и из Средней Азии.
— Последний вопрос — о гуманитарной политике современной России. В последнее время все чаще и чаще говорят о ее неэффективности. На ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы она работала и преследовала наши национальные интересы?
— Она действительно недостаточно эффективна. Перебить тягу молодежи к тому, что приходит с Запада, до сих пор не удается. А культурные традиции и богатства России (включая советский период) настолько велики, что, если хотя бы их в полной мере использовать, то она уже была бы эффективнее. Консолидированной продуманной национальной политики я и правда не вижу. Массовая культура как таковая давит культуру высокую. Это — проблема для всего мира. А у нас она осложняется тем, что эта массовая культура еще и западная, часто нам враждебная политически.
Юлия Вербицкая. © Фото. Валерий Леонов
