Недавний саммит G20 в Буэнос-Айресе, которому мировые СМИ уделили очень много внимания, так же как и последняя встреча лидеров стран ЕАЭС в Санкт-Петербурге, приковавшая внимание российской прессы, не оправдали надежд оптимистов.
И в первом, и во втором случае итоговые решения, принятые лидерами стран-участниц этих интеграционных объединений, по мнению многих аналитиков носили формальный характер. Самым явным образом и почти непроизвольно принцип коллегиального обсуждения общих вопросов трансформировался в формат двусторонних встреч.
G20. Буэнос-Айрес
С саммитом «двадцатки» как-то сразу не заладилось. Эммануэля Макрона никто из официальных лиц Аргентины не встретил в аэропорту. У трапа ему пришлось пожимать руки работникам технических служб и охранникам. Что символично, один из них был в желтом жилете. У Ангелы Меркель по дороге в аргентинскую столицу сломался самолёт и она добиралась до Буэнос-Айреса обычным рейсом испанских авиалиний. В результате опоздала на 12 часов.
Заявленная повестка встречи лидеров двадцати самых развитых стран мира обсуждалась со скрипом. По ходу встречи, актуальность отстаивания свободы торговли и борьбы с протекционизмом в экономике, вопросов безопасности и энергетической стабильности казалась неочевидной. В итоге была принята слабая итоговая декларация, не содержащая прорывных решений. Возможно поэтому любитель громких заявлений Дональд Трамп отказался от итоговой пресс-конференции, а во время пресс-выхода с президентом Аргентины Маурисио Макри демонстративно выбросил электронный суфлер, заявив, что и так всё понятно.
Особенно контрастно выглядело отсутствие единства мнений в «большой двадцатке» после совместного заявления G7, сделанного накануне аргентинского саммита. Тогда «большая семёрка» единогласно приняла фактически антироссийское заявление по инциденту в Керченском проливе.
А вот консолидированная позиция пяти стран БРИКС, входящих в «большую двадцатку», по ряду позиций оказалась под вопросом. После победы на президентских выборах в Бразилии проамериканского кандидата Мишела Темера и усиления межрасовых разногласий в ЮАР, эти две страны как бы «выпадают» из структуры БРИКС, не затрагивая его ядра, сложенного из России, Индии и Китая. В политическом лексиконе уже появилась новая аббревиатура — «РИК». Трёхсторонняя встреча Владимира Путина, Нарендра Моди и Си Цзиньпина стала чуть ли не главным событием аргентинского саммита G20.
После отказа американского президента от переговоров со своим российским коллегой, Владимир Путин потратил высвободившееся от запланированной встречи время на разговор с Реджепом Эрдоганом. Российско-турецкие переговоры на высшем уровне происходят в последнее время всё чаще. Безусловно, это отвечает интересам двух соседних государств в большей степени, чем участие в геополитических многоходовках мирового гегемона.
Также на полях саммита в столице Аргентины, помимо российско-аргентинской встречи, состоялись двусторонние переговоры российского президента с главами государств: Японии — Синдзо Абэ; Франции — Эмманюэлем Макроном; Германии — Ангелой Меркель; Саудовской Аравии — Мухаммедом бен Сальманом. Дружеское рукопожатие наследного саудовского принца и Президента России вызвали массу комментариев мировых СМИ. После такой демонстрации симпатии к нашему лидеру со стороны одного из главных союзников США на Ближнем Востоке, трудно поверить в «международную изоляцию» России.
ЕАЭС. Санкт-Петербург
— Рабочий разговор не всегда предполагает единство мнений, — заявил по итогам встречи глав государств ЕАЭС Дмитрий Песков. — Высказывались разные точки зрения, высказывалось несогласие по ряду вопросов. Это говорит о том, что это живой механизм, который затрагивает интересы всех стран-участниц.
Этот комментарий пресс-секретаря российского президента как нельзя лучше характеризует атмосферу, царившую на саммите ЕАЭС, который недавно закончил свою работу в Северной столице. Пожалуй, впервые так четко заявлено об имеющихся разногласиях среди его участников. По мнению аналитиков это может свидетельствовать о достижении некой отметки в деятельности сообщества, после которой давно задекларированные в рамках ЕврАзЭС и ЕАЭС цели и задачи во всей полноте могут быть реализованы на практике. Для этого процесс интеграции должен претерпеть качественные, может быть даже кардинальные перемены.
По уже сложившейся традиции на полях саммита ЕАЭС в Санкт-Петербурге прошла серия двусторонних переговоров. Они прошли без информационного шума, но судя по появившимся публикациям в союзной прессе, достаточно продуктивно.
Одна из важных встреч, привлекших всеобщее внимание, прошла между президентом Азербайджана и премьер-министром Армении. Переговоры в формате Армения-Азербайджан (последний не входит в ЕАЭС) стали возможны благодаря неформальному собранию лидеров стран СНГ, ставшим своего рода продолжением заседания ЕАЭС «в расширенном формате». По сообщению пресс-служб лидеров двух закавказских государств, Ильхам Алиев и Никол Пашинян обсуждали вопросы урегулирование карабахского конфликта и «взаимного обмена арестованными». И хотя об ощутимых результатах этой встречи не сообщается, важен сам факт подобной встречи двух антагонистически настроенных по отношению друг к другу лидеров и их готовность обсуждать такой острый вопрос двусторонних отношений.
Всего же по итогам работы Высшего Евразийского экономического совета, который прошел в Санкт-Петербурге 6 декабря, было подписано 18 документов. Один из них — «О вступлении в силу Временного соглашения, ведущего к образованию зоны свободной торговли между ЕАЭС и его государствами-членами, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран, с другой стороны, от 17 мая 2018 года». Достигнутая степень интеграции Ирана в структуру ЕАЭС в немалой степени является следствием многочисленных двусторонних российско-иранских переговоров, в том числе и на высшем уровне, которые были особенно интенсивными в последнее время. В перспективе Иран может стать полноправным членом Союза.
После резкого обострения отношений Россия-Запад в геополитике наблюдается явный тренд деинтеграции. В давно сложившихся интеграционных объединениях наметились существенные разногласия, как например в G7, фактически превратившейся в союз США и остальной «шестёрки». В рядах самой «шестёрки» тоже нет полного единства.
Парадоксально, но похоже, самим фактом наличия «несогласия по ряду вопросов» ЕАЭС демонстрирует свою жизнеспособность и до конца нераскрытый потенциал. В какой форме и каким образом он раскроется, будет зависеть от баланса интересов всех участников. Удержать этот баланс возможно в том числе и путем цепочки двусторонних переговоров. От простого — к сложному.
