Мы продолжаем серию публикаций с выступлениями участников круглых столов, проводившихся в рамках Второго Фестиваля документального кино стран СНГ «Евразия.DOC» в Минске. Сегодняшняя публикация — выдержки из выступлений Председателя жюри фестиваля, известного российского журналиста Владимира Мамонтова.
Евразия — сопряжение экономических, культурных и политических интересов
— Я журналист, никогда не снимал кино, и то, что братья-кинодокументалисты, кинематографисты, телемастера культуры доверили мне возглавить жюри фестиваля документального кино стран СНГ «Евразия.DOC», для меня большая ответственность.
Владимир Мамонтов, Вячеслав Сутырин (справа)
Фестиваль, по-моему, получился хорошим, достаточно изучить его Программу. Очень важно, что в неё, наряду с остро-заточенными политическими фильмами, вошли фильмы и социальной направленности. Мне кажется, что фестиваль неизбежно касается не столько сиюминутных проблем, сколько глубоких философских, потому что политика это не только чиновники в костюмах, которые нами рулят, но это и мы с вами, в конце концов. Каждую секунду своей жизни, хотим этого или нет, мы принимаем участие в тех или иных политических событиях, они суммируются в нашей жизни, а потом выясняется, что это и была политика. И не только на выборах, а иногда просто в каждодневной «обыденности».
Конкурсные фильмы, которые мы посмотрели, — это хорошие работы, это очень интересное документальное кино, очень разное, и, главное, всем нам очень понятное. Напрямую или подспудно, все картины завязаны на то, что мы называем постсоветским пространством, Евразией, нашей Родиной или общим информационным полем. Ощущение единства давно заложено в нас генетически и с этим ничего невозможно поделать, или почти ничего, если, конечно, мы относимся к этому как к ценности. Это, по моим наблюдениям, касается и молодёжи.
Дело в том, что внутри большого фестиваля мы провели ещё и «молодежно-короткометражный». В его рамках предложили молодым людям снять маленькие, буквально по четыре минуты фильмы, — о чем угодно, но чтобы это касалось нашей жизни в рамках общего евразийского пространства. Из тридцати представленных работ выбрали восемь, преимущественно социальной направленности. Вы знаете, это стоит увидеть! Некоторые короткометражки я смотрел просто со слезами на глазах. Очень здорово!
При всех творческих разногласиях, разном уровне профессионализма, участники молодёжной части конкурса, также как и мэтры, представившие свои фильмы в основной конкурсной программе, показали глубокое и серьёзное, подлинное отношение вот к этой, объединяющей нас, евразийской идее. Её лейтмотив в том, что нам здесь жить всем вместе, очень разным, сопрягать интересы экономические, культурные и политические. Вместе песни петь одни, или разные. Это чрезвычайно интересная, почетная и ответственная миссия — работать на ниве Евразии, постсоветском пространстве, служить тому, чтобы это пространство стало для нас не просто территорией, но общим знаменателем наших душевных и сердечных устремлений…
Классно организованная война или дурацкие переговоры?
— Я с большим интересом слушаю коллег политологов, по-настоящему глубоко разбирающихся в проблемах, с которыми сегодня, и не только, живет мир. Они приводят исторические параллели, кажется, готовы в любой момент выложить на стол неубиваемые карты и объяснить суть происходящих вещей. Одним словом, у них всё прекрасно сходится, но, маленький пустяк, — не всегда. Многое из того, что в недавнем прошлом предсказывали глубокоуважаемые коллеги, в мире так и не произошло.
Удивительно, но Дональд Трамп пришёл к власти вопреки всем прогнозам. Брекзит тоже, видимо, стал неожиданностью для тех британских политологов, которые советовали ярому стороннику Евросоюза премьеру Кэмерону продавить решение с референдумом, чтобы укрепить свою политическую репутацию. Вместо этого, рухнуло всё вместе с Кэмероном. Совершенно неверная оценка настроения людей в своей собственной державе, в Шотландии, в Уэльсе и — неожиданный результат. В последнее время таких неожиданных результатов по всему миру мы видим немало. Даже появилась теория «черного лебедя», который вылетает внезапно и непонятно откуда.
Я бы хотел предложить нашим коллегам теоретикам порассуждать, — как же так получается, почему в своих прогнозах мы допускаем ошибки и в чем мы ошибаемся? Конечно, я не научный работник, теоретик или политолог, но всю жизнь занимался журналистикой. И мне кажется несложным понять, чем руководствуются простые люди, когда делают свой выбор в той или иной ситуации. Чаще всего, это здоровая житейская логика…
Понимаете, если история поставит нас перед выбором: или реальная ядерная война со всеми своими ужасающими последствиями, или — худо-бедно, но хотя бы какой-то переговорный процесс, знаете, я выберу последнее. Пусть это выглядит нелогично, может быть, с точки зрения политологов, малоперспективно и даже глупо. Но пускай лучше будут дурацкие переговоры, чем классно организованная война.
Если политики не хотят договариваться, давайте это будет делать народная дипломатия, журналисты. Да, возможно мы проиграем. Но мы хотя бы пытались что-то сделать…
Подчас, слушая политологов, аналитиков, возникает такое ощущение, как будто мы все сидим в песочнице. «Копаемся» в прошлой войне и примеряем её ко дню сегодняшнему. Вот, дескать, в прошлой войне так было, а эдак не было… Слушайте, а кто знает какой будет следующая война?
Почему победил Трамп? Потому что новые технологии одержали победу над медийными «броненосцами» предыдущего поколения, которые «палили» тяжелыми снарядами из всех видов орудий. CNN и прочие «бронепоезда» выкатились на передовую американских выборов, чтобы своим огнём поддержать Клинтон. А победил человек, у которого в руках было совершенно новое медийное оружие. Трамп больше работал в Твиттере, и именно он выиграл президентскую гонку.
А не может ли произойти с нами нечто подобное тому, что произошло с неудачницей-Хиллари? Не играем ли мы в старую войну, когда вокруг нашей песочницы уже идёт новая война, которую мы хотели предотвратить? Идет на новых технологиях. Значит и средства победы или предупреждения этой войны должны быть новые и технологически, и ментально. Не очень понимаю какие это средства, но твердо верю, что они появятся, а может быть уже и появились. Ведь вчера ещё не было мобильных телефонов, твиттеров (социальных сетей), с помощью которых выиграл Трамп, и т.п. Сегодня есть. Значит и в глобальном политическом противостоянии, помимо бомбардировщиков, появится нечто подобное.
Очевидно, что переговоры о войне и мире сейчас должны быть отчасти другими. Часто старшее поколение, не столько по возрасту, сколько ментально, настроено пессимистически, — в нынешних условиях ничего невозможно сделать. Но может быть новое поколение все-таки найдёт какие-то пути, чтобы предупредить хотя бы самое худшее.
Давайте все вместе искать, нащупывать в новой реальности новые подходы к войне и к миру. Я не хочу никакого неконтролируемого развития событий и тем более — неконтролируемых последствий в результате ядерного конфликта…
Телесериал под названием «Ток-шоу»
— Хотел бы присоединиться к тому, что сказал Джульетто Кьеза. На мой взгляд, он очень верно обрисовал ситуацию с формированием «матричного» сознания на Западе, можно сказать, и в мире. В разной степени подобные вещи мы наблюдаем сейчас и у самих себя.
Когнитивный диссонанс, о котором говорил коллега, ощущается и у нас. Кто в этом виноват, — политики, журналисты?.. Да, может быть мы тоже, из-за того, что не так, как положено обрисовываем действительность. Но каждый журналист знает, насколько этот процесс противоречив и сложен.
С одной стороны, наши зрители, читатели и слушатели хотят получать объективную информацию и предъявляют к нам свои требования по поводу её достоверности и качества. Мы постоянно слышим, — что же вы такие лживые, поверхностные, какие-то глуповатые? Много говорят о том, что сейчас в журналистике утрачены профессиональные стандарты, и тому подобное.
Но с другой стороны, мы можем обнаружить прямо противоположное, — наши зрители легко «ведутся» и, сознавая это или нет, хотят от нас скорее легкой, «прожёванной» и, даже страшно сказать, фальшивой информации.
Часто им это больше нравится, — легче усваивается. Ну, например, какой-нибудь Telegram-канал, где коротко, в две-три строчки человек озвучивает возможно совершенно фальшивую информацию, но делает это ясно, уверенно, эмоционально и убедительно. А мы «олдскульные» журналисты удивляемся. Нет, постойте, что это за ерунда?! На самом деле всё было не так! Я вам сейчас приведу кучу контраргументов, вот и Иван Иванович там был…
А наш читатель уже унесся куда-то, он нас слушать не хочет, он уже все прочитал и ждёт в так понравившемся ему Telegram-канале следующую информацию от того же человека. Даже иногда и не от конкретного человека, а от анонимного и хитрого «ретранслятора» информации, которую «на другом конце провода» готовы «проглотить».
Всё это, конечно, меня очень удивляет. Я рассуждаю, советуюсь с коллегами и часто задаюсь вопросом, — что с этим делать, и какое информационное пространство, сознание мы формируем сами?
С недавних пор я стал регулярно участвовать в телевизионных ток-шоу. Никогда туда не ходил, но один раз попал, меня втянули и понеслось. Поначалу, как человек совершенно не разбирающийся в кухне ток-шоу, я спрашивал у коллег, — а почему вы не меняете экспертов? Нет, я конечно очень себя люблю, но не хотите ли вы пригласить Алексея Дзерманта, например, или ещё кого-нибудь? Они отвечают, — Владимир Константинович, Вы в этом ничего не понимаете. Как журналист, Вы хотите информировать зрителя. А мы заняты совершенно другим, — мы снимаем сериал.
Ну а раз сериал, то все роли расписаны:
— Мамонтов в очках — он наверное что-то забавное брякнет;
— рядом какой-то известный персонаж — от него ясно, чего ждать;
— интеллектуал — скажет что-то очень умное;
— сосед интеллектуала — этот будет говорить неполиткорректные вещи, орать как сумасшедший, плеваться и зажигать, в конце передачи у него из ушей пойдёт дым;
— уравновешенный — будет спокойно говорить «за жизнь»;
— проницательный — не очень разговорчивый, мол — «знаю я вас»…
И вот этот набор персонажей идет от выпуска к выпуску, к нему привыкает зритель, потребляет одну и ту же информацию, а в качестве эмоциональной разгрузки ненавидит лысого Ковтуна. Он, конечно, символ. Но разве он доносит подлинную информацию? Разве можно по одному человеку составить картину того, что творится на Украине или в Белоруссии, или в России, или где-то ещё? Конечно, нет. Это манекен, одетый в некую сгущенную «реальность», которая, кстати, не лишена черт подлинности. Но всё же, это персонаж. К объективности в подлинном смысле этого слова он не имеет никакого отношения.
Я с большим изумлением смотрю на всё это и замечаю, как и со мной начинают происходить странные метаморфозы. Ловлю себя на мысли, что для старых газет и для интернет ресурсов я пишу по-разному. Ход мысли разный. Для интернета я что-то «перекручиваю», вставляю какие-то трендовые словечки. Но как только приходится готовить материал, к примеру для старинной газеты «Культура», сразу приосаниваюсь и становлюсь совершенно другой.
Вот ужас-то в чём! То есть, казалось бы, так нельзя. Но мы допускаем, чтобы с нами происходило подобное. Может это американцы нас отформатировали, может мы сами поддались чему-то? Не знаю, я же не политолог, а журналист. Но когнитивный диссонанс и в журналистике существует. И сейчас это стало особенно заметно…
Публичная дискуссия «Хельсинки-2». «Евразия.DOC». Минск — 2017
Eurasia.film Photo/Valeriy Leonov, 1tv.ru
