Владимир Путин, прекрасно владеющий боевыми искусствами дзюдо и самбо, хорошо представляет себе изъяны в самообороне, которые могут привести к болезненным, иногда — роковым ударам. В этом контексте, недавний визит Президента России в Казахстан, Киргизию и Таджикистан можно рассматривать как защитный приём против удара «под дых».
Все бывшие советские среднеазиатские республики, составляющие обширный регион, чаще называемый сегодня «Центральной Азией», уже давно рассматриваются нашими врагами как «мягкое подбрюшье» России.
После развала Советского Союза, приведшего к всеобщей дестабилизации постсоветского пространства и к ослаблению России, страны Запада попытались кардинально решить давний геополитический спор в этом регионе в свою пользу.
В 1990-е — начало 2000-х США и альянс НАТО предприняли решительные шаги для того, чтобы обозначить и закрепить своё военное присутствие и геополитическое влияние на южных рубежах России. Начиная с 1994 года в течение восьми лет все среднеазиатские республики присоединились к программе НАТО с лицемерным названием «Партнерство ради мира».
События 11 сентября 2001 года, когда в Нью-Йорке были взорваны небоскрёбы-близнецы, США использовали для расширения своей военно-технической инфраструктуры в Центральной Азии.
Под предлогом усиления борьбы с афганским экстремизмом, в Узбекистане и Киргизии строятся американские военные базы. Аэродромы Казахстана, с согласия его властей, рассматриваются как резервные в рамках проведения военной операции в Афганистане. Ряд военных объектов Таджикистана используется проамериканской коалицией в качестве заправочных и логистических узлов. Даже Туркмения, сделавшая заявку на политику нейтралитета, предоставила свою военную инфраструктуру под нужды войск НАТО. Уже к 2003 году только на передовых базах в Узбекистане и Киргизии находилось около трёх тысяч натовских военнослужащих.
Сейчас это может показаться неправдоподобным, но рост военного присутствия наших геополитических противников на территории среднеазиатских республик начинался при одобрении российского руководства. Исходили из ошибочных представлений о том, что американцам и их союзникам удасться ослабить влияние афганских талибов, представляющих угрозу самой России. Предполагалось, что присутствие американских военных баз на территории государств Центральной Азии будет временным.
США и НАТО не смогли взять под контроль ситуацию в Афганистане, а может быть это и не входило в их планы. Талибы на фоне головорезов из «Исламского государства» выглядят, если пользоваться терминологией самих США, чуть ли не «умеренной оппозицией». Кроме того, по некоторым оценкам за время присутствия войск НАТО в Афганистане объем производства героина в этой стране увеличился в 40 раз. Значительная его часть транзитом через Среднюю Азию идет в Россию.
Ближе к концу первого президентского срока Владимира Путина российские политики окончательно осознали, что планы стран Запада иные. Сегодняшняя война в Сирии косвенно подтверждает предположения части политологов, считающих, что вся военно-политическая возня стран США и НАТО в Центральной Азии преследовала промежуточную цель — охватить с флангов всё ещё непокорённый Афганистан и неподконтрольный Западу Иран. Конечная цель — встроить и эти два государства в «дугу нестабильности» вокруг России. Центрально-азиатским республикам в этом сценарии уготована роль «бродила», из-за которого нестабильность должна распространятся на Юг России и дальше.
Начиная с 2002 года Россия предпринимает ряд практических мер военного и дипломатического характера на противодействие американской милитаризации Средней Азии. Последовательно в Киргизии и Таджикистане, на базе бывших советских воинских частей, Россия в рамках ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности) создаёт новые военные базы.
В 2005 году страны-участницы ШОС (Шанхайской организации сотрудничества) принимают Декларацию о постепенном выводе баз НАТО из Центральной Азии.
По мере оздоровления российской экономики у России появляются дополнительные рычаги влияния в регионе. Это касается не только военно-политической сферы. Не отказываясь от роли «локомотива» СНГ и Евразийского экономического союза (ЕАЭС), Российская Федерация предлагает взаимоприемлемые решения в экономике и гуманитарной сфере.
Если раньше страны СНГ пытались минимизировать свои потери от разрыва хозяйственных связей, и иногда за счет друг друга, то в рамках новых интеграционных объединений, таких как ЕАЭС, уже стремятся добиться односторонних преференций. Это явный признак того, что в геополитическом союзе, каким его многие считали при создании, заработала экономическая составляющая.
Механизм работы экономического союза получает своё классическое выражение: «Политика— продолжение экономики». Достижение консенсуса по экономическим вопросам предполагает ряд уступок в политической сфере, от которых выигрывают все участники переговоров. Главная политическая цель России в Средней Азии — противодействие «цветным революциям» в регионе и предотвращение прихода к власти прозападных и антироссийских сил.
Отсутствие громких заявлений по визиту Президента России в ряд среднеазиатских республик не должно пугать оптимистов. На фоне кажущегося отсутствия прорывных решений в Центральной Азии Россия последовательно и уверенно решает два вопроса — региональной безопасности и экономической стабильности на своих южных рубежах.
Вне рамок визита Владимира Путина оказались Узбекистан и Туркмения. Это объясняется плотным графиком российского президента. Судя по телефонному звонку, который Президенту Туркмении Бердымухамедову сделали из Душанбе Путин и Рахмонов, российско-туркменская встреча на высшем уровне состоится в ближайшее время в Ашхабаде. А Президент Узбекистана Мирзиёев, по имеющейся ранее договорённости, вскоре посетит Москву.
