О жанре политического кино рассказывает председатель жюри Первого фестиваля документальных фильмов стран СНГ и ЕАЭС “Евразия.DOC” журналист Константин Семин.
— Константин, что сейчас происходит в мире документалистики?
— До сих пор жанр документального кино в некотором смысле был приватизирован артхаусом. Он полностью отдан на откуп творцам, которые сосредотачиваются на внутреннем мире человека. Они показывают жизнь отдельных людей, животных, растений… Но социальные и политические процессы, как правило, остаются за скобками их интереса. Жанр политического документального кино в нашей стране, на мой взгляд, не развит. Есть множество псевдодокументальных телевизионных фильмов, которые выходят в эфир. Но это все-таки не совсем то, что стоило вкладывать в термин “политическая документалистика”.
— Вы же сами работаете на телевидении. Как Вы относитесь к телевизионному формату документального кино?
— На телевидении часто выходят продукты, называющиеся документальными фильмами. Как правило, это такая суррогатная телевизионная продукция, в которой документалистики не очень много. Жанр документального кино полностью противоречит устоям и канонам, в соответствии с которыми существует сегодня телевидение. Оно ориентировано на прибыль, на рейтинг, чтобы продать дороже каждую телевизионную секунду. На телевидении по определению не может быть настоящей документалистики. В том числе документалистики политической. В этом я и вижу принципиальную разницу. Человека нужно усадить в зал, нужно заставить его отключиться от бегающих, насущных, повседневных мыслей, проблем, надобностей и заставить думать. Документалистика требует осмысления. Она требует мышления. Документалистика требует запуска процессов мышления в тех головах, в которых они, может быть, давно остановлены. Мы все перешли на клиповое сознание. Мы не воспринимаем продолжительность кинокадра более трех секунд. Иногда для нас становится естественным план протяженностью в 1 секунду. Клиповый эмтивишный монтаж очень здорово меняет потребности аудитории. Для того чтобы аудитория начала думать, ей необходимо медленное, рассудительное повествование.
— В чем особенность этого жанра?
— Документалистика основана на созерцании, на наблюдении, на грубой нерафинированной жизни. Никакая реконструкция, никакая компьютерная анимация никогда не в состоянии заменить даже самой плохонькой, даже самой низкокачественной, но документально достоверной видеозаписи. Ценность видеозаписи в том, что она аутентична. Она сама говорит за себя. Документальное кино — это жанр, который сводит участие автора к минимуму. Он очень часто остается за кадром. Самая высокая документальная техника, с моей точки зрения, — это техника повествования, в которой автор отсутствует вообще.
— В программе фестиваля представлен Ваш фильм “Империя добра”. Что сподвигло Вас на его создание?
— Этот фильм мы делали в 2007 году. Тогда я очень мало соображал в этом ремесле. Понимал, что оно у нас отсутствует. У нас очень много, я хочу подчеркнуть, выдающихся талантливых режиссеров-документалистов, но у нас нет людей, занимающихся политическим кино. Осознавая, что существует такой пробел, а учиться не у кого, я искал для себя авторитетов за рубежом. Большое впечатление на меня произвел фильм “Война против демократии” Джона Пилджера – это очень известный австралийский журналист, публицист, режиссер. В его фильме речь шла о попытке государственного переворота в Венесуэле. “Империя добра” синонимична работам Пилджера. Это рассказ о том, как с помощью государственных переворотов и военных интервенций империалистический центр и военно-политическая машина, которая обслуживает этот центр, добивается своих целей. В первую очередь этот центр интересует экономическая выгода. Наша задача была показать, что за каждую «цветную революцию» (есть принципиальная разница между революцией подлинной, которая в России произошла в 17-м году как уникальное явление в истории человечества, и буржуазным переворотом по типу киевского, когда от переворота и перемены мест слагаемых не меняется ничего — хозяин положения остается прежним, меняются марионетки) платит за все простой человек. Простой народ платит, как правило, кровью, страданием, слезами. Нам хотелось показать механику этого процесса и хотелось сделать так, чтобы в этом рассказе было как можно больше фактов, исторических свидетельств и как можно меньше автора, то есть меня. Это был первый опыт. Мне кажется, он был не безуспешным. Этим фильмом мы сумели сформулировать нашу точку зрения в рамках борьбы мировоззрений.
— Чего вы ждете от участников фестиваля?
— Я буду рад интересным и захватывающим работам, которые сильно отличаются от того, что делали мы. Это означает, что время не стоит на месте. Жанр развивается.
Записала Ольга Бородина
