Чем живут центральные телевизионные каналы? Есть ли в сетке их вещания место документальным фильмам. Кто определяет вектор развития тележурналистики в самых смотрибельных СМИ России?
Предлагаем Вашему вниманию интервью нашего портала с известным журналистом-международником, телепродюсером, начальником службы документальных фильмов ТПО «Россия-1» Владимиром Соловьёвым.
— Владимир Геннадьевич, на прошедшем в июне этого года Первом фестивалe документального кино стран СНГ «Евразия.DOC», три фильма, сделанные на канале «Россия-1», стали лауреатами. Это «Бархат.ru» Аркадия Мамонтова, «Болото» Александра Бузаладзе и «Большая игра» Андрея Медведева. Поздравляем Вас.
— Спасибо.
— При яркой авторской индивидуальности в этих картинах просматривается нечто общее. Нельзя не заметить, во всяком случае в жанре политического документального кино, школу канала «Россия». Можете ли Вы выделить какие-то её особенные черты?
— Мы просто работаем и делаем свое дело. А что касается школы… Считаю себя выпускником школы еще той самой программы «Время», главной редакции информации и пропаганды, из которой, как из гоголевской «Шинели», вышла вся наша телевизионная журналистика. Я в своей работе всегда опирался на работу знаменитых наших политических обозревателей, о которых сейчас мало кто помнит. Многих уже нет в живых, таких как Александр Каверзнев, Игорь Фесуненко, Фарид Сейфуль-Мулюков, а вот мой учитель Александр Тихомиров продолжает снимать кино. Думаю, своими репортажами и фильмами эти люди во многом сформировали ту школу, которая до сих пор в нашем поколении журналистов воспринимается как основная. А потом, во время работы — в разных странах, в разных поездках, в разных интервью и в создании фильмов, мы уже и сами пытались найти что-то свое. Время идет, ситуация теперь иная, и мы пытаемся выработать уже свои методы работы, сформировать какой-то новый образ, по новому взглянуть на этот мир и на профессию. А если говорить о «школе документального кино на канале «Россия»… Трудно назвать это «школой». Скорее, это какая-то определенная «стилистика», скажем так, в большей мере подходящая нашей аудитории, а это в основном — взрослые люди. При запуске новых проектов мы вынуждены «отталкиваться» от аудитории и исследовать вопрос, — насколько ей подходит тема, которую предлагают наши коллеги. Естественно, мы пытаемся привлечь к просмотру наших фильмов и молодёжь. И, в достаточной мере, смотрят. Отдельно хочется сказать о «цифре» и об Интернете, от которого нам не уйти. Количество цифровых каналов, например ВГТРК, растет просто лавинообразно. И эта тенденция только усиливается. Люди будут всё больше и больше смотреть лишь то, что им нравится. Лет через 10, к примеру, любитель рыбалки сможет с утра до вечера, все 24 часа, «щелкать» несколько каналов только о рыбалке, а всё остальное — получать из Интернета. Естественно, будет выбирать программы, которые нравятся и в удобное для себя время — не тогда, когда идёт эфир, а когда захотелось посмотреть. Всё идет к какому-то даже интерактивному варианту, когда, например, в документальном фильме человек в любой момент может остановить понравившийся ему кадр, и получить массив информации, другие фильмы, завязанные на эту тему. Мне кажется, так будет в ближайшем будущем. Уже сегодня наша основная площадка для молодёжной аудитории, судя по социологии, — сайт doc.russia.tv. Мы пытаемся привлечь молодежь, следим за рейтингами. Так, сравнительно недавно фильм про Курскую битву посмотрели около 200 тысяч человек. Почему он вдруг «выскочил» на одно из первых мест по просмотрам в Интернете? Потому что экзамены школьные на эту тему были недавно. Таким образом мы работаем уже и на школу. Такой политикой пытаемся поддержать наше образование.
— Политическая обстановка в мире сейчас очень сложная – это очевидно. Обостряются застаревшиe конфликты, возникают новые горячие точки. И ожидать спада этого напряжения в ближайшее время точно не приходиться. Будет ли в связи с этим меняться и подстраиваться под эту ситуацию информационная политика канала, в том числе в области документалистики?
— Конечно! Зрители, при просмотре нашего канала, чаще всего, хотят получить объективную информацию. Сейчас настолько неспокойная ситуация в мире — и в экономике, и в политике, что люди зачастую смотрят телевидение, чтобы понять, что происходит в данный момент. И это видно по, — как выражается Сергей Брилев, — в «безостановочной домне» — каналу «Россия 24». Как только начинается обострение каких-то событий, скажем, на Украине, в Сирии, где угодно, или всплывают какие-то новые нюансы, связанные с американскими выборами или еще с чем-нибудь – тут же резко взлетает просмотр канала. Причем, его смотрят активно не только у нас, но и во всем мире. Вспоминаю недавний рассказ своих коллег об одной нашей делегации, посетившей горные районы Киргизии. Так вот, там в горных селах у местного населения на 1-й кнопке настроена «Россия 24». Они знают всех ведущих и корреспондентов, там прямо у них фан-клуб… Я бы выделил «Россию 24» в качестве примера того, как действительно канал пытается отслеживать и рассказывать о важных событиях. Канал «Россия 1», как главный государственный, следит за тем, что происходит в мире и подстраивается под то, что происходит. Конечно, сейчас нужны форматы, скажем так, более оперативные. Документальное кино делается несколько месяцев, а иногда и лет. А сейчас такая ситуация, что все нужно делать гораздо быстрее. И поэтому сейчас будет более востребован формат под названием «Специальный корреспондент». То есть не документальные фильмы в классическом их исполнении, а фильмы, больше похожие на длинные специальные репортажи, которые, видимо, у нас будут выходить по понедельникам весь следующий сезон. Будут появляться и какие-то специальные проекты, особые, связанные с юбилеями каких-то очень известных людей, с какими-то глобальными, например, строительными проектами, типа моста в Крым… Обязательно будем не то чтобы подстраиваться под ситуацию, а, некоторым образом, формировать её.
— Канал всегда с особым вниманием относился к документальному жанру, в том числе и к жанру политической документалистики. Достаточно вспомнить два проекта, которые без сомнения стали очень узнаваемыми брендами: «Специальный корреспондент» и «Вести.DOC». Планируются ли подобные форматы, посвященные политической документалистике в новом сезоне?
– На данный момент еще на 100% не решено. Но, по моим данным, скорее всего, формата «Вести.doc» в следующем сезоне не будет. Будет некоторый другой формат, но пока по конкурентным соображениям я не могу вам о нем подробно рассказывать…
— Вы работали в разных странах. Знаем, что много связано у Вас с Югославией, с другими странами и горячими точками. Наш Первый фестиваль документального кино «Евразия.DOC» был посвящен теме так называемых «цветных революций». В период распада Югославии такого термина еще не существовало, термин этот, конечно собирательный и возник несколько позже. Но Вы были свидетелем ситуаций, начиная с распада Югославии, когда в жизнь той или иной страны вмешивались внешние силы и решали судьбы народов, используя внутренние противоречия, внутреннее напряжение. В какой момент Вы ощутили, что это процесс превратится в такую огромную волну, которая накроет практически весь мир?
— Ну, настолько предсказать было сложно, хотя опыт очень интересный в этом плане у меня был. И то, о чем сейчас рассказывают все каналы, и наш канал, я пытался говорить еще лет 20 назад в программе «Время», будучи собственным корреспондентом в Югославии. Я пытался рассказывать о том, что происходило с этой удивительно красивой страной, которой, увы, уже не существует. Так вот, я пытался объяснить нашим зрителям, что в принципе это может дойти и до нас когда-нибудь. И мне все говорили: «Ну, что ты? Югославия – это далеко, это непонятно о чем. Какая может быть блокада против России и какие попытки Россию придушить? Ну, не смеши». И вот сейчас это дошло до нас. То есть еще тогда это можно было предположить. Я видел это буквально по шагам, — как вкладывают огромные деньги в разные НКО, в разные организации, которые работают на раскол, на подрыв национального самосознания, на вражду межнациональную, на ослабление государства, на раскол республик. И эта работа продолжалась медленно, упорно, долго — в прессе, на радио и телевидении, в общественных организациях. Вкладывались огромные деньги. Затем появилась вот эта история под названием «Отпор» – вот этот кулак, который потом появился в Грузии, «Кмара», на Украине «Пора», а потом и в других местах. У них, наших западных «партнеров», — очень простая методика, один раз опробованная в Югославии. Впоследствии они пытались сделать это во всех странах. Та же история была на Украине. Как только я вижу этот кулак, нарисованный на заборе, я сразу понимаю, откуда растут ноги и уши у этого кулака.
Тут все понятно. Я не буду говорить, как Задорнов — «ну они — тупые!». Но у них действительно совершенно один такой простой рецепт уничтожения неугодных стран. Они других пока не придумали. Они долбят со всей силы. Это похоже на огромный чудовищный механизм, который долбит в одну точку. И вот постепенно, медленно, год за годом он продалбливает какое-то государство, которое им не нравится. И так они его уничтожают. Это видно, это можно просто ощутить физически когда ты находишься там, когда видишь, как это все усугубляется; как появляются проплаченные статьи в газетах, репортажи на радио и телевидении; как начинают собирать каких-то студентов, одурманивают их разными идеями, стравливают между собой. Это медленно начинается, потом выплескивается на улицы. Затем какой-то протест, дальше — традиционно — «случайные снайперы». После — палатки, потом — кирпичи. Потом — полиция. И заканчивается всё «сносом» государства. А Милошевич, который, как теперь оказалось, ни в чем не виноват, погибает в Гаагском трибунале. Да, так это было, так и продолжается. Единственное, чему я сейчас рад – это то, что наконец-то удалось объяснить нашему народу, как всё происходит на самом деле. И люди у нас это понимают. Обдурить их теперь очень сложно будет. Чего стоит страшный пример Украины… У меня такое ощущение, что нашим украинским братьям придется пережить тяжелейшие несколько лет, может быть, очень кровавых и жестоких, после которых, я надеюсь, произойдет какое-то излечение ментальное, а потом уже экономическое, и потом уже восстановление страны. На этом жутком примере украинском мы все поняли, как не надо делать и чего нельзя допускать.
— Ваши фильмы, фильмы вашего канала, тоже повлияли на коррекцию мировоззрения телевизионной аудитории?
– Я надеюсь. Хотя значительная часть наших фильмов не связана с политикой. У нас очень много выходило разнообразных фильмов — научно-популярные, исторические, ну и какие-то, связанные с актуальной политикой, например, конкретно с Украиной: «Бандера. Следы на Майдане», «Палачи не бывают героями» и так далее. Или, вспомним, мы подробно рассказывали как «изнутри» работает Гаагский трибунал в фильме «Страшный суд» и ещё много о подобных вещах и событиях, многие из которых я знаю не понаслышке, а в некоторых лично участвовал как журналист. Вот, то, что связано с разрушением Югославии… Мы вместе с моим хорошим другом Лешей Денисовым — главным редактором канала «История» и одним из лучших наших документалистов, автором более 50 документальных фильмов, недавно ездили на Балканы. Для него это было тогда открытием… Сделали фильм «Тень Дейтона. Как убивали Югославию». В нём очень много интересных людей нам давали интервью и рассказывали подробно, как все происходило. В том числе и известный кинорежиссер Кустурица. Видите, на фотографии он с георгиевской ленточкой, которую я ему подарил.
Надеюсь, что нам удалось донести до наших зрителей понимание того, что и как на самом деле произошло в Югославии,
– Владимир Геннадиевич, Вы человек с огромным опытом. Побывали во многих странах, встречались со многими выдающимися личностями. Помнится, даже первое интервью у Путина, после того, как он стал президентом, брали. Если представить, что Вы снимаете фильм о своих командировках, о накопленном опыте, о работе… Какой бы это был фильм? Что для Вас было бы в нем самое ценное, самое важное и интересное?
– Ой, мне кажется, может еще рано подводить итоги?
– Это точно не подведение итогов, это всего лишь первая серия большого Спецпроекта…
— Если обо всем рассказывать, это будет длиться просто часами, очень-очень долго. Ну, какие-то основные эпизоды… Наверное, начал бы с Югославии. Так получилось, что практически сразу после окончания университета я год отработал в программе «ТСН» на ЦТ, а потом на Российском телевидении, (РТР), которое тогда только начиналось. Потом вернулся вслед за Олегом Борисовичем Добродеевым на Первый канал. И тут выяснилось, что пропали и погибли Виктор Ногин и Геннадий Куринной — собственные корреспонденты в Югославии. Как раз 1 сентября, спустя 25 лет, планируется торжественное открытие мемориальной доски на здании телецентра «Останкино». У нас есть уже крылатое выражение о том, что «слова иногда выливаются в граните». Я вот теперь понял как это бывает, когда открывали мемориальную доску в честь моего друга оператора Анатолия Кляна, который погиб в Донецке. И я там сказал, что стоило бы повесить рядом доску в честь тех, кто первым погиб, исполняя свой служебный долг, тех, кого мы заменили на корпункте в Югославии, — Виктора Ногина и Геннадия Куринного. И эта идея была подхвачена руководством Первого канала. А в Белграде, на здании, где был наш корпункт, им будет открыта доска нашими сербским коллегами. Там создана совершенно уникальная команда, которая называется «Медиа-центр имени Ногина и Куринного «Русский экспресс». Вот они откроют доску там на здании, где жил когда-то Ногин с семьей, и потом – я с семьей. Так вот, конечно, у меня так получилось, что я всю жизнь завязан на Югославии, потому что когда-то совершенно случайно начал учить сербохорватский язык на международном отделении факультета журналистики в МГУ. Никто не ожидал, что такая великолепная и красивая страна начнет так жестоко, кроваво распадаться. И то, что после гибели Виктора Ногина мне в 26 лет придется возглавить корпункт в распадающейся стране… Никогда до этого не было, по сути, еще на советском телевидении, чтобы отправляли в таком возрасте собственным корреспондентом на войну. Людей проверяли многие годы. Годам к 50-ти, после множества проверок, отправляли куда-нибудь на корпункт. Потом человек возвращался и становился политическим обозревателем. Этакая номенклатура ЦК. Это был путь журналиста в программе «Время». В 26 лет на корпункт за рубеж – никто никогда не попадал. Мы уже потом, когда вернулись из Югославии и пересматривали то, что удалось снять, осознали в каких передрягах нам удалось побывать, в какую мясорубку мы окунулись. Во многом это чудо, что тогда мы с Кляном остались живы, потому что было много ситуаций, когда с большей вероятностью могли погибнуть.
Там, в том же Сараево, от пули снайпера. И в Боснии, и в Косово – под бомбежками и очень много всего было. Но, несмотря на опасность, это были одни из самых моих счастливых лет. Работали полностью самостоятельно, сами придумывали — куда поехать, что делать, куда залезть, где рисковать, где не рисковать, что смонтировать, отправить и так далее. В общем, работа была крайне интересная, и это продолжалось около семи лет. А дальше… Много-много-много было всего: и кремлевский пул, и первое интервью с Путиным после прихода к власти. Целую программу «Время» мы сидели и разговаривали. Это как раз 4 января было. То есть Ельцин попрощался под Новый год, а в этот день я случайно зашел к главному редактору, он говорит: «Вот ты и поедешь». Причем, там была такая история, что я почему-то пришел в коричневом пиджаке и в таком же галстуке!..
Мы приехали в Кремль, расставили аппаратуру в Зеленой гостиной. И тут к нам зашла Ксения Пономарева, тогда руководитель предвыборного штаба ВВП (она, увы, скончалась несколько дней назад, сильная была женщина!..), она посмотрела на меня и говорит: «Володя в коричневом пиджаке, давайте переходим — в коричневую гостиную!..». И мы, «отстыковав» нашу съёмочную аппаратуру, перетащили 4 камеры и свет — туда. Как-то очень душевно мы тогда с Владимиром Владимировичем поговорили, он рассказывал как летал Новый год отмечать к солдатам в Чечню, именно там прозвучала фраза – пожелание ему от Ельцина – «берегите Россию!..». И после этого началась вот эта жизнь в кремлевском пуле — больше 60 командировок только вслед за Владимиром Владимировичем по всему миру, 2-3 раза в неделю заход в кабинет Президента или в Москве, или в Ново-Огарево, или в Бочаровом Ручье. И очень-очень много всяких интересных дел, наблюдений, о которых до сих пор, наверное, рассказывать нельзя. Может быть когда-нибудь мемуары удастся написать…
Хотя, самые интересные вещи в моей жизни связаны с «возникшей», совершенно случайно, Антарктидой, с высокими широтами. Я подружился с полярниками, и началась вот эта история, связанная с «Храмом в Антарктиде». Удалось 4 раза в жизни побывать на шестом континенте, и на Северном полюсе, и на всех островах Ледовитого океана. Это тоже целая отдельная история, о которой мне удалось снять несколько фильмов.
Фильм «Храм в Антарктиде» до сих пор живет, он переведен на несколько языков, показывается в разных странах. Есть еще несколько фильмов про Антарктиду, есть фильм про Северный полюс — про папанинцев.
Таким образом, я как-то и «подсел» на документальное кино. Причем, так получилось, что я, как ни странно — не сделал ни одного фильма про Балканы. Я пока боюсь за это браться, потому что у меня слишком много информации, просто «захлебнусь» её объемом. В качестве автора нужен человек со стороны, которому я все расскажу, покажу, дам материалы, и он сделает фильм. Так наш коллега Владимир Федоров снял шикарный фильм «Последняя командировка. Памяти Ногина и Куринного», который уже был в эфире и получил кучу призов. И та же история с Денисовым. А я вот не могу взяться… Ну, может быть, когда-то всё-таки займусь и Балканами. Есть совершенно неожиданные интересные вещи, о которых мало кто знает, много похожего на нашу политическую ситуацию, всё это каким-то образом можно «упаковать» и показать. Но это, возможно, в будущем.
– Владимир Геннадиевич, благодарим Вас за эту встречу и общение. Желаем в Вашей работе и в Вашей жизни, в Вашем персональном Спецпроекте новых интересных и ярких серий.
– Спасибо.
– Ждём Вас и Ваших коллег на фестивале «Евразия.DOC» в следующем году..
– Спасибо. Будем работать над тем, что можно будет показать на вашем фестивале.
– Большое спасибо.
