Демократия и рынок не работают даже на Западе
Михаил Малаш
политический аналитик, Беларусь
Кризис, который в последнее время охватил глобальный мир, в своей основе имеет кризис либеральной идеологии, которой глобальные элиты довольно долгое время обосновывали своё правление.
Кризис либерализма происходит не потому, что люди в массе своей, наконец, разглядели её античеловеческую сущность, мыслителям это было известно, и сто, и двести лет назад, а, потому что либеральная идея, в конце концов, стала утопией.
В основе материалистической либеральной идеологии лежит идея свободы, понимаемой, как отсутствие обязательств, то есть вседозволенность. Не свобода для…, а свобода от… На практике такая свобода выражается в наличии у человека возможности выбора.
До недавнего времени у либеральной идеологии практическими механизмами, обеспечивающими эту возможность выбора, были демократия и рынок. Причём более менее эффективно они работали только на Западе. В других же регионах мира ничего подобного не было вовсе. Сравнительное благополучие западных стран рационально объяснялось именно эффективной деятельностью демократических и рыночных институтов. Обыватель ведь мыслит не идейными категориями, а предметными. Ему необходимо вещественное доказательство того, что идея, какой бы привлекательной она не казалась, может быть реализованной на практике.
Последние же десятилетия люди и на Западе тоже стали убеждаться в недейственности обоих этих институтов. Таким образом, либеральная идея, поначалу вполне эффективно работавшая, превратилась к настоящему времени в утопию. Утопия – это идея, не имеющая практических способов реализации. Почему же это произошло?
Во-первых, рыночная конкуренция, с древних времён служившая естественным механизмом саморегуляции хозяйственной деятельности человека, рассматривается либералами, как способ выражения идеи свободы в повседневной хозяйственно-бытовой сфере. Рыночная конкуренция предполагает свободный выбор потребителем продукта, предложенного множеством производителей. При этом исходят из того, что потребитель способен сознательно сделать выбор. В патриархальную и раннеиндустриальную эпоху именно так и было. Человек мог лично оценить качество предложенного товара и сопоставить его с ценой.
а) В нынешнее время, монополизация рынков и техническое развитие привели к массовому распространению недобросовестной конкуренции. Теперь потребитель в большинстве случаев физически не способен сделать адекватный выбор. Появились такие параметры качества, которые могут оценить только эксперты в лабораторных условиях. Человек уже не может на вкус и цвет определить качество продуктов питания. Невозможно в момент покупки более, менее точно определить долговечность одежды, обуви и сложно-технических товаров. Использование же системных способов поиска в интернете потребителем информации о производителе вообще приводит к тотальной монополизации рынка, поскольку даёт колоссальные преимущества крупным производителям, способным оплачивать продвижение в поисковых системах. На сегодняшний момент подавляющее большинство людей, в том числе на Западе, убедились в том, что конкуренция на рынке в основном является недобросовестной и уже давно никак не воплощает идею свободного выбора.
б) Классическая рыночная конкуренция, если раньше и работала эффективно, то лишь в сфере товаров, в сфере же услуг она не может быть сколь-нибудь эффективным саморегулятором в принципе. Это происходит, потому что услуга в отличие от товара, производится и потребляется одновременно, и потребитель не способен оценить её качество заранее и сделать соответствующий выбор. Свобода выбора тут получается довольно относительной, поскольку осуществляется по косвенным признакам, предыдущему опыту или по отзывам других потребителей. В прежние эпохи доля услуг в экономике была незначительной, и ею вполне можно было пренебречь. Теперь же она существенно возросла и составляет в современных западных экономиках более половины объёма потребления. Это тоже существенно снизило роль конкуренции в реализации идеи свободы выбора.
Во-вторых, другим важнейшим механизмом реализации либеральной идеи является избирательное право в условиях формальной демократии, которая рассматривается как способ принятия правильных политических решений. Наличие у обывателя права выбора руководителей государственной власти не зависит от его индивидуальной компетенции и ответственности. Обыватель наделён этим правом по факту наличия гражданства или даже просто постоянного проживания, если речь идёт о местных выборах. Все прекрасно понимают, что мнение большинства не может рассматриваться, как критерий истины, но исходят из того, что оно хотя бы является гарантированной защитой от субъективизма в принятии решений. Предполагается, что такой метод предполагает принятие решений в пользу большинства людей. За время существования формальной демократии в длительный послевоенный период устойчивого развития в странах Запада постепенно сформировался скепсис к эффективности такого метода политического управления. За это довольно продолжительное время, когда демократия действовала в своих развитых формах, общественность неоднократно убеждалась, что решения принимаются вовсе не в её интересах, как заявлялось, а в интересах узких элитарных групп, причём, независимо от результатов выборов. Политики в предвыборных обещаниях, как правило, говорят одно, а потом делают другое. Подавляющее большинство людей убеждено также в манипулировании общественным сознанием с помощью СМИ. Особенно мощным ударом по институту формальной демократии стали драматические события на Украине, до этого считавшейся практически образцом демократии на постсоветском пространстве. Известное высказывание Черчиля по этому поводу, что «Демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных», потеряло актуальность. Теперь демократия воспринимается, настолько худшей формой, что дальше некуда.
Таким образом, массовый западный обыватель экспериментально убедился, что демократия и рынок в реальности не являются воплощением идеи свободы с одной стороны, и она сама не является гарантией общественного благополучия с другой стороны, поскольку нигде установление этих институтов к этому самому благополучию не привело.
